С 26 августа 1943 года И.М.Никитин на Центральном фронте в составе 3-го танкового корпуса участвовал в Черниговско-Припятской наступательной операции, в ходе которой 27 августа корпус принимал участие в освобождении города Севск Брянской области.

В начале сентября 1943 года 3-й танковый корпус был выведен в резерв Ставки Верховного Главнокомандования и сосредоточен в районе города Льгов Курской области.

В начале января 1944 года корпус был передислоцирован в район Житомира и вместе с 2-й танковой армией включён в состав 1-го Украинского фронта. Вместе с 16-м танковым корпусом отражал контрнаступление немецких войск, предпринятое ими из районов Винницы и Умани. Противник был остановлен, его прорыв на Белую Церковь и Киев был предотвращён.

В феврале 1944 года И.М.Никитин участвовал в Корсунь-Шевченковской операции, в ходе которой 3-й танковый корпус нанёс удар по противнику, прорвавшему силами 16-й и 17-й танковых дивизий СС и дивизии «Адольф Гитлер» 4 февраля снаружи кольцо окружения его группировки. Бои шли до 19 февраля, враг был разгромлен, окружённая группировка уничтожена.

С 5 марта 1944 года участвовал на 2-м Украинском фронте в Уманско-Ботошанской наступательной операции. 3-й танковый корпус форсировал рек Горный Тикич, 6 марта овладел станцией Поташ (Черкасская область) и начал наступление на Умань. 10 марта город Умань был взят. 3-й танковый корпус и все его бригады, в том числе и 57-я мотострелковая, получили наименование Уманских. Затем корпус с боями продвинулся к реке Южный Буг и 13 марта форсировал ёё. 15 марта был взят посёлок Вапнярка, 17 марта – город Ямполь Винницкой области.

Корпус  18 марта переправился через Днестр, вышел на территорию Молдавию и 26 марта с участием 57-й мотострелковой бригады освободил город Бельцы, затем устремился к реке Прут. В ночь на 28 марта бригады корпуса с ходу форсировали Прут и перенесли боевые действия на территорию Румынии.

Из книги Л.Ханина «Герои Советского Союза — сыны Татарии»

«Отец» – так уважительно называли в части рядового Никитина многие бойцы и офицеры. И объяснялось это не только тем, что был он среди них старшим по возрасту. Молодежь уважала старого солдата за его славу ветерана двух прошлых войн – первой мировой и гражданской, за храбрость и отвагу в боях с немецкими захватчиками.
В 1914 году, когда многих из его нынешних однополчан еще не было на свете, Никитин уже сражался с немцами и австрийцами в Галиции, брал сильнейшую вражескую крепость Перемышль. Воевал он тогда в частях сибирских стрелков, страшные атаки которых редко выдерживал противник. Приходилось ему скрещивать свой штык и с немецкими союзниками – турками под Трапезундом.
Меньше года отдыхал от окопной жизни Иван Никитин после революции. Не успели его руки и плечи забыть тяжесть трехлинейки и солдатского мешка, как интервенты и белогвардейцы напали на Российскую республику. Враги подошли к родному краю – Поволжью, и вновь на несколько лет расстался солдат со своей семьей.
Только с окончанием гражданской войны вернулся и прочно осел Никитин у себя дома – в деревне Чемодуровке Азнакаевского района Татарии. Шли годы в мирном крестьянском труде. В колхозе он был бригадиром, потом председателем. Уже под пятьдесят подходило Ивану Моисеевичу, когда фашистские захватчики вторглись в нашу страну. Не думал он перед этим, что в таком возрасте придется опять собираться в поход, но пришлось...
В 1943 году рядовым бойцом мотострелковой бригады отражал Никитин немецкие атаки на полях Курской битвы и наступал по украинской земле. Его отвага и умелые действия в боях были отмечены товарищами и командиром роты, которые, говоря откровенно, сначала мало надеялись на пожилого новичка.
В весеннем наступлении 1944 года на Украине бригада вместе с танковыми соединениями прорывалась к Умани. Не выдержав ударов советских войск, лопнула немецкая оборона, и в ее бреши хлынули танки, мотострелки.
Мартовское солнце растопило в это время снег на полях и залило их водяными потоками. На дорогах была непролазная грязь. Отступая по ним, фашисты вынуждены были бросать технику.
– Отвоевались грабители! – говорили наши бойцы, видя вереницы застывших безжизненно автомашин, «тигров», «пантер» и сотни орудий всех калибров – от полковых пушек до огромных гаубиц...
Разгромив немецкие дивизии под Уманью, танкисты и мотострелки не давали противнику остановиться. Без устали двигались они вперед. Людской поток стремился к Южному Бугу вслед за текущими к нему бурными весенними ручьями.
Бездорожье мешало не только немцам. Но ни распутица, ни вражеские контратаки не могли задержать наступающих. День и ночь шли они по пятам откатывающихся к реке фашистов.
– Тяжело, конечно, грязь месить и на своих руках машины тащить. Все устали, а все-таки надо терпеть, – говорил Иван Моисеевич при первых словах какого-нибудь выбившегося из сил бойца об отдыхе. – Знаешь, как мы в мировую войну с одной винтовкой на троих в атаку ходили? Или опроси тех товарищей, что, отступая на восток, здесь три года назад своей кровью дороги поливали. Им разве легко было? Но наш солдат все может перенести. Вот будем на том берегу – и отдохнем.
Гитлеровцы надеялись собрать силы и удержаться на западном берегу Южного Буга. С декабря они уже готовили там укрепления: согнали на работу жителей всех окрестных сел и рыли траншеи, строили дзоты и блиндажи.
Подвижные отряды советских войск, выйдя к реке почти одновременно с последними удирающими на другую сторону немцами, не стали ждать инженерных частей, понтонеров. Бойцы еще до подхода к берегу готовились к переправе, собирали доски, бочки и везли их с собой.
13 марта бригада достигла Южного Буга у села Березовка. Переправа началась с ходу. Первым из роты за рекой был Никитин с тремя стрелками. Но случилось так, что усилившийся огонь противника задержал переправу подразделений, и четыре солдата оказались на чужом берегу в одиночестве.
Заняли пустой вражеский окоп. Иван Моисеевич ободрял товарищей:
– Ничего, местечко удобное, патронов достаточно – отобьемся, а наши медлить не станут, подойдут.
Четверка бойцов готова была грудью прикрыть район переправы и любой ценой удержать занятый кусок берега. Немцы же, стремясь сразу уничтожить смельчаков, бросились в атаку. Их было больше взвода и шли они вперед, как на прогулку, уверенно: разве смогут сопротивляться им четыре российских солдата, минута и они будут стерты в порошок...
Гитлеровцев встретили очередями из автоматов. Несколько немцев упало, но остальные быстро приближались к окопу. Когда до них осталось менее полсотни метров, Никитин, выждав мгновенье для удобного броска, взялся за гранаты. Товарищи поддержали, и под залпом «карманной артиллерии» фашисты отступили.
Так же была отбита и вторая атака.
Обозленные неудачей немцы подтащили минометы. Но с российского берега на минометную стрельбу ответили пушки. Фашисты продолжали лезть на позицию отважной четверки. Два стрелка были убиты. Никитин вдвоем с Сафроновым, до момента переправы батальона, удерживали захваченный плацдарм.
С берегов Южного Буга подразделения мотострелковой бригады стремительным маршем вышли к Днестру. Там в начале апреля боевые друзья с печалью расстались со своим дорогим «отцом». Тяжело раненный, Иван Моисеевич долго лежал в госпитале, а затем, получив в Кремле орден Ленина и Золотую Звезду Героя Советского Союза, вернулся в родные края.